Дело 1. Цессионарий по основному обязательству может обратиться с требованием к гаранту согласно арбитражной оговорке в гарантии, обеспечивающей такое обязательство. По мнению государственного суда, решение против Республики Беларусь можно привести в исполнение на территории РФ
Предмет: отмена арбитражного решения и выдача исполнительного листа. РФ.
Номер дела в государственном суде: № А40-100098/2020.
Стороны спора: Республика Беларусь – ответчик в арбитраже, заявитель об отмене в государственном суде;
ООО «УК «Давинчи» – истец в арбитраже, заявитель о выдаче исполнительного листа в государственном суде; Европейский банк развития – третье лицо в государственном суде.
Разрешивший спор третейский суд: МКАС при ТПП РФ.
Арбитры: А.Е. Шерстобитов (председатель), А.С. Мартынов, А.А. Маковская.
Определение суда первой инстанции: отказать в отмене решения, выдать исполнительный лист.
Период времени с момента регистрации заявления в суде первой инстанции до момента вынесения определения в суде первой инстанции: 8,5 месяцев.
Факты
Между Евразийским банком развития («ЕБР») и Осиповичским вагоностроительным заводом был заключен кредитный договор, подчиненный российскому праву. Обязательства завода по договору были обеспечены независимой гарантией Республики Беларусь, подчиненной английскому праву и включающей арбитражную оговорку МКАС при ТПП РФ с местом арбитража в Москве. ЕБР передал часть прав по кредитному договору управляющей компании Давинчи (отдельной передачи прав по гарантии или изменения гарантии осуществлено не было). Давинчи обратился с требованием по гарантии к Республике Беларусь, однако поскольку обязательства по гарантии по исполнены не были, Давинчи обратился в МКАС при ТПП РФ.
Решением МКАС при ТПП РФ № М-240/2018 в пользу Давинчи было присуждено 3,2 млн. долларов США в качестве возмещения убытков, причиненных неисполнением обязанности по гарантии, 3,7 млн. рублей в качестве регистрационного и арбитражного сборов, 115,4 тыс. долларов США в качестве юридических расходов. Давинчи обратился в АСгМ с заявлением о выдаче исполнительного листа. Республика Беларусь обратилась в АСгМ с заявлением об отмене решения. Дела были объединены в одно производство.
Республика Беларусь пыталась оспорить определение об объединении дел, ходатайствовала о привлечении Правительства Российской Федерации и Правительства Москвы в качестве третьих лиц, о привлечении МИД России к участию в деле для дачи заключения по вопросам предоставления юрисдикционных иммунитетов. В удовлетворении ходатайств было отказано, выдан исполнительный лист.
Ответы государственного суда на поставленные перед ним вопросы:
1. Является ли Давинчи стороной арбитражного соглашения, если к нему перешли права по обязательству, обеспеченному гарантией?
Ответ: Да, с момента подачи заявления в МКАС при ТПП РФ.
2. Обладает ли Республика Беларусь государственным иммунитетом в отношении арбитража и судебного процесса?
Ответ: Нет, в силу закона РФ и положений самой гарантии.
3. Применяются ли какие-либо сверхимперативные нормы Республики Беларусь к регулированию гарантии, выданной Республикой Беларусь?
Ответ: Нет, в силу законов РФ и РБ, а также прямого выбора применимого права в гарантии.
4. Противоречит ли решение МКАС при ТПП РФ публичному порядку РФ на том основании, что ранее государственным судом РФ вынесен судебный акт, устанавливающий «отсутствие возникновения прав по обеспечениям кредитного договора»? (мы полагаем, что подразумевается, что Замоскворецкий районный суд г. Москвы установил, что, поскольку основное обязательство нарушено не было, то не возникли права требования по обеспечениям кредитного договора; при этом среди обеспечений были как гарантия, так и поручительства – то есть по природе разные способы обеспечения)
Ответ: Нет, поскольку установленные государственным судом в ином деле обстоятельства (конкретные) не имеют прямого значения для арбитров в самостоятельном альтернативном разбирательстве (конкретном).
5. Вышли ли арбитры за пределы заявленных Давинчи требований, когда переквалифицировали требование Давинчи в требование об убытках?
Ответ: Нет, вопрос корректности переквалификации взыскиваемой суммы направлен на пересмотр решения МКАС при ТПП РФ по существу.
6. Была ли Республика Беларусь лишена права предоставить свои объяснения и подать встречный иск?
Ответ: Нет, государственный суд не выявил препятствий для Республики Беларусь в возможности представить свою позицию в арбитраже.
7. Может ли арбитражное решение против Республики Беларусь быть исполнено на территории РФ?
Ответ: Да, на основании информации об имуществе из Соглашения об условиях размещения Посольства и выписки ЕГРН о наличии имущества на территории РФ.
Анализ государственного суда:
1. Распространение арбитражного соглашения на цессионария по основному обязательству, обеспеченному гарантией
В государственном суде Республика Беларусь заявляла, что решение МКАС при ТПП РФ вынесено по спору, не предусмотренному арбитражным соглашением. Как мы видим из судебного акта, Республика Беларусь также оспаривала компетенцию МКАС при ТПП РФ в ходе устных слушаний в арбитраже.
По вопросу компетенции МКАС при ТПП РФ государственный суд указывает, что арбитражное решение содержит анализ норм английского права и экспертного заключения, согласно которым ЕБР (первоначальный бенефициар) принял все условия гарантии, включая арбитражное соглашение.
Поскольку Давинчи приобрело часть прав по кредитному договору в части, обеспеченной гарантией, а затем подало иск в МКАС при ТПП РФ согласно арбитражной оговорке в гарантии, то Давинчи выразило свое согласие с арбитражным соглашением. Согласно судебному акту, в данном случае дополнительного согласия со стороны Республики Беларусь не требовалось.
Из судебного акта следует, что государственный суд определил, что арбитражное соглашение между Давинчи и Республикой Беларусь «было приведено в действие» в момент подачи иска в МКАС при ТПП РФ.
В данном вопросе интересно, что согласно российскому праву вопросы заключенности, действительности, исполнимости и толкования арбитражного соглашения регулируются правом, применимым к арбитражному соглашению. При отсутствии выбора сторонами права, применимого к арбитражному соглашению, оно подчинено праву страны места арбитража – в настоящем случае праву РФ (п. 27 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.12.2019 № 53). Отметим, что государственный суд обосновывает свои выводы о том, что арбитражное соглашение распространяется на Давинчи, без ссылки на российское право.
2. Государственный иммунитет Республики Беларусь в арбитраже и государственном суде
Одним из аргументов Республики Беларусь против компетенции МКАС при ТПП РФ было то, что Республика Беларусь обладает государственным иммунитетом в отношении спора с Давинчи. Государственный суд со ссылкой на решение арбитров указал, что в тексте гарантии явно указано, что Республика Беларусь отказывается от государственного иммунитета в отношении любого судебного процесса, связанного с гарантией. Данный отказ позволил арбитрам констатировать компетенцию по рассмотрению спора между гарантом и новым бенефициаром.
Государственный суд указал, что соответствующий вывод арбитров соответствует ч. 2 ст. 6 Закона об юрисдикционных иммунитетах, согласно которой иностранное государство признается отказавшимся от судебного иммунитета в отношении споров, касающихся арбитражного или третейского соглашения, если данное иностранное государство заключило арбитражное или третейское соглашение о разрешении с его участием споров, которые возникли или могут возникнуть в будущем в связи с исполнением обязательств.
3. Применение сверхимперативных норм Республики Беларусь в споре по гарантии
Согласно положениям самой гарантии, отношения сторон и любые внедоговорные обязательства по ней регулируются английским правом.
Республика Беларусь со ссылкой на свои Гражданский и Банковский кодексы указывает, что механизм исполнения ей гарантий и возмещения ей сумм по ней регулируется императивными нормами белорусского права. Однако российский суд не усмотрел каких-либо сверхимперативных норм белорусского права, «соотносимых с действием гарантии» Республики Беларусь и подлежащих применению.
По мнению государственного суда, ограничивая свой суверенитет, Республика Беларусь согласилась, что никакие нормы внутреннего белорусского законодательства не будут применяться, пока все включенные в гарантию положения не прекратят своего действия.
4. Публичный порядок и судебные акты государственных судов
По мнению Республики Беларусь, арбитражное решение нарушает публичный порядок, поскольку Замоскворецкий районный суд г. Москвы установил «отсутствие возникновения прав по обеспечениям кредитного договора» (мы полагаем, что подразумевается, что Замоскворецкий районный суд г. Москвы установил, что, поскольку основное обязательство нарушено не было, то не возникли права требования по обеспечениям кредитного договора; при этом среди обеспечений были как гарантия, так и поручительства – то есть по природе разные способы обеспечения).
При анализе наличия нарушения публичного порядка АСгМ цитирует преамбулу, п.п. 1, 4 и 51 Пленума ВС РФ № 53 и указывает, что нарушение публичного порядка отсутствует, поскольку спор в международном арбитраже являлся самостоятельным спором с установлением и оценкой конкретных обстоятельств и представленных доказательств. Государственный суд указал, что основание, предмет и круг лиц в спорах не идентичен, а установленные Замоскворецким районным судом обстоятельства не имеют прямого значения для арбитражного дела в МКАС.
5. Переквалификация арбитрами требований Давинчи как выход за пределы полномочий
Как можно предположить из судебного акта, Давинчи просил взыскать с Республики Беларусь присужденную сумму в качестве платежа по гарантии («право на получение денежных средств» в соответствии с пунктом гарантии), а арбитры переквалифицировали требование и присудили запрашиваемую сумму в качестве убытков. Республика Беларусь заявляла, что арбитры вышли за пределы заявленных Давинчи требований. Государственный суд указал, что доводы Республики Беларусь направлены на переоценку выводов коллегии арбитров о правовой природе определенной ко взысканию суммы, фактических обстоятельств дела и имеющихся в деле доказательств, а также направлены на заявление несогласия с решением МКАС по существу.
6. Право Республики Беларусь на объяснения и встречный иск
Республика Беларусь заявляла, что в рамках арбитража арбитры лишили ее права предоставить свои пояснения и заявить встречный иск.
Государственный суд отметил, что арбитраж длился более года и из позиции Республики Беларусь не следовало намерение заявить встречные требования. Государственным судом не усмотрены какие-либо препятствия, которые мешали бы Республике Беларусь вовремя предоставить все необходимые пояснения и доказательства, а также подать встречный иск.
7. Исполнение решения против Республики Беларусь на территории РФ
Как совершенно верно отметил государственный суд, Республика Беларусь не имеет место постоянной регистрации на территории Российской Федерации.
Государственный суд упомянул об объектах недвижимости, находящихся в собственности и на условиях аренды у Республики Беларусь со ссылкой на соглашение между странами об условиях размещения посольства Республики Беларусь в РФ, а также со ссылкой на выписку Росреестра по г. Москве со сведениями в отношении недвижимого имущества Республики Беларусь в Москве.
Государственный суд определил, что заявление о выдаче исполнительного листа подлежит удовлетворению с формулировкой о том, что государственный суд «не может считать недоказанным и не установленным нахождение имущества Республики Беларусь на территории г. Москвы». Также государственный суд сослался на Определение ВС РФ от 20.01.2020 № 305-ЭС19-17404 по делу № А40-45916/2018 и постановление Арбитражного суда Московского округа от 05.10.2020 по делу № А40-189018/2019, согласно которым, при отсутствии оснований для отказа в признании третейского решения, такое решение фактически может быть исполнено полностью или частично за счет найденного имущества.
Дело 2. Если арбитражное соглашение регулируется правом РФ, то вопросы правопреемства по арбитражному соглашению (включая универсальное правопреемство стороны), по мнению государственного суда, тоже регулируются правом РФ
Предмет: отмена арбитражного решения и выдача исполнительного листа.
Номер дела в государственном суде: № А40-4463/2020.
Стороны спора:
ОАО «Морская арктическая геологоразведочная экспедиция» – ответчик в арбитраже, заявитель об отмене решения в государственном суде;
Компания «Долфин Геофизикал АС Конкурсбо» - истец в арбитраже, заявитель о выдаче исполнительного листа.
Разрешивший спор третейский суд: МАК при ТПП РФ.
Арбитры: -
Определение суда первой инстанции: отменить решение МАК при ТПП РФ.
Период времени с момента регистрации заявления в суде первой инстанции до момента вынесения определения в суде первой инстанции: 13 месяцев.
Факты
Между подрядчиком, компанией «Долфин Геофизикал АС» («Долфин»), и заказчиком, ОАО «Морская арктическая геологоразведочная экспедиция» («МАГЭ»), был заключен договор на выполнение морских сейсморазведочных работ. Долфин объявил о своей добровольной ликвидации в связи с несостоятельностью. Окружной суд г. Осло назначил ликвидатором Ховарда Уикера уполномоченным действовать от имени Долфина.
Компания «Долфин Геофизикал АС Конкурсбо» («Долфин Конкурсбо»), созданная в рамках банкротства Долфина, подала иск в МАК при ТПП РФ против МАГЭ.
МАК при ТПП РФ вынес решение по делу № 13/2018 о присуждении в пользу Долфина Конкурсбо суммы долга в размере 688,3 млн. рублей, процентов в размере 11,3 млн. долларов США, стоимости юридических расходов 325,1 тыс. норвежских крон, а также суммы сборов.
МАГЭ обратилось в АСгМ с заявлением об отмене решения МАК при ТПП РФ.
Ответы государственного суда на поставленные перед ним вопросы:
1. Произошло ли правопреемство прав и обязанностей по арбитражному соглашению между Долфином и Долфином Конкурсбо?
Ответ: Нет, на основании российского права, которое подлежит применению к процессуальным вопросам, включая вопрос правопреемства по арбитражному соглашению.
2.Является ли подача Долфином Конкурсбо заявления в МАК при ТПП РФ обстоятельством, свидетельствующем о правопреемстве по арбитражному соглашению (согласие с арбитражным соглашением)?
Ответ: Нет.
3. Является ли решение арбитража окончательным по смыслу российского законодательства, если арбитражное соглашение было заключено до того, как был законодательно введен термин окончательности арбитражного решения в значении невозможности его отмены государственным судом по месту арбитража?
Ответ: Не проанализировано, поскольку государственный суд установил отсутствие арбитражного соглашения.
4. Нарушает ли решение МАК при ТПП РФ публичный порядок РФ?
Ответ: Да, решение (государственный суд указывает «третейское соглашение») нарушает принцип свободы договора.
Анализ государственного суда:
1. Правопреемство между Долфином и Долфином Конкурсбо
Привлеченные в рамках арбитража специалисты по норвежскому праву установили, что между компаниями при банкротстве не происходит автоматического правопреемства и созданная в банкротстве компания должна вступить в договорные отношения банкротящегося юридического лица. МАГЭ заявляло, что ни Ховар Уикер, ни Долфин Конкурсбо не присоединились к договору и арбитражному соглашению.
Отдельно МАГЭ утверждало, что к вопросу правопреемства по арбитражному соглашению применяется право РФ, поскольку стороны предусмотрели право РФ в качестве применимого как к отношениям по договору, так и к порядку разрешения споров.
Поскольку арбитражное соглашение обладает автономностью, то вопрос правопреемства процессуальных прав по арбитражному соглашению может регулироваться отдельно от вопроса правопреемства материальных прав стороны соглашения в рамках банкротства.
Долфин Конкурсбо пытался противостоять аргументу об автономности тем, что принцип автономности оговорки нацелен на ее сохранение, а не на ограничение передачи прав по ней. Возможность правопреемства в отношении арбитражной оговорки должна быть основана на том, что она является неотъемлемой частью содержания права требования.
Правопреемство универсальное
Долфин Конкурсбо утверждал, что правопреемство по арбитражному соглашению состоялось по договору в целом в силу материального правопреемства по норвежскому праву.
МАГЭ утверждало, что, поскольку к вопросам правопреемства в отношении арбитражного соглашения применяется право РФ, то «принципиальная возможность универсального правопреемства как основания для перехода прав в отношении арбитражного соглашения подлежит оценке» по праву РФ. Поскольку Долфин и Долфин Конкурсбо существуют одновременно, то по праву РФ никакая реорганизация между ними не произошла и универсального правопреемства невозможно.
Правопреемство при подписании дополнительных соглашений к основному договору
Долфин Конкурсбо указывает, что Ховард Уикер пописывал дополнительное соглашение к договору и соответственно вступил в него.
МАГЭ указал, что Ховард Уикер подписал дополнительное соглашение от имени Долфина, однако Долфин не может действовать самостоятельно после открытия процедуры банкротства. Соответственно Ховард Уикер мог действовать только от имени Долфина Конкурсбо.
Соответственно по мнению МАГЭ при подписании дополнительного соглашения к договору не произошло правопреемства по арбитражному соглашению по следующим причинам:
- С учетом того, что к арбитражному соглашению применяется право РФ, со ссылкой на ст. 167 ГК РФ сделки Ховарда Уикера от имени Долфина являются недействительными;
- Поскольку Долфин был недееспособным при подписании дополнительного соглашения, на основании Нью-Йоркской конвенции 1958 года подписание такого дополнительного соглашения не повлекло появление прав и обязанностей по арбитражному соглашению.
- В любом случае в дополнительном соглашении отсутствовало прямое волеизъявление Долфина Конкурсбо стать правопреемником целиком (необходимое, как мы понимаем, по праву Норвегии). Частичное правопреемство нарушало бы публичный порядок, но уже Российской Федерации.
- Договор между МАГЭ и Долфином предусматривал невозможность передачи прав и обязанностей без согласия сторон. Вне зависимости от перехода материальных прав, перехода прав и обязанностей по арбитражному соглашению не произошло, судя по аргументу, потому что должно было быть согласие Долфина на переход арбитражного соглашения к Долфину Конкурсбо. Возникает вопрос, как получить такое согласие, если Долфин не обладает дееспособностью, а Ховард Уикер действует от Долфина Конкурсбо.
Аргументы МАГЭ в данной части при детальном анализе выглядят как cherry picking из разных систем права.
Важно отметить, что арбитры анализировали аргумент о правопреемстве при подписании дополнительного соглашения и пришли к выводу о том, что правопреемство всё-таки основано не на соглашении сторон, а на норвежском праве. При этом, судя по тексту судебного акта, Долфин Конкурсбо сам считал, что дополнительное соглашение не влечет правопреемство, а лишь создает дополнительную связь применительно к арбитражному соглашению.
Лаконичность мотивировочной части государственного суда
Несмотря на то, что арбитры пришли к выводу, что правопреемство состоялось на основе норвежского права (мы это можем предположить из частично цитируемого п. 207 решения), государственный суд согласился с позицией МАГЭ и применил российское право к вопросу правопреемства по арбитражному соглашению.
Государственный суд указал, что стороной арбитражного соглашения являлся Долфин, а по российскому законодательству права и обязанности к нему не перешли. Государственный суд согласился с аргументом о том, что при универсальном правопреемстве невозможно существование сразу двух компаний – правопредшественника и правопреемника. Государственный суд резюмировал, что вступления в договор Долфина Конкурсбо не произошло, поскольку отсутствовало волеизъявление сторон. Государственный суд подробно не останавливается на вопросах применимого права к каждому вопросу.
2. Согласие с арбитражным соглашением при подаче иска в МАК при ТПП РФ и при участии в арбитраже
Доводы Долфина Конкурсбо приведены в судебном акте тезисно, что не позволяет в полной мере оценить масштаб и глубину аргументов. Одним из таких аргументов можно назвать то, что согласно судебному акту, Долфин Конкурсбо утверждал, что материальное правопреемство произошло по договору в целом на основании норвежского права, а правопреемство по арбитражному соглашению произошло также по российскому праву (вероятно, путем предъявления им иска в МАК при ТПП РФ). Данный аргумент остался без анализа государственного суда.
3. Окончательность арбитражного решения
Долфин Конкурсбо утверждал, что решение МАК при ТПП РФ не должно быть отменено в силу положения об окончательности решения в арбитражном соглашении. МАГЭ заявляло, что прямо закрепленное в арбитражном соглашении указание на окончательность арбитражного решения не имеет значения, поскольку на момент заключения арбитражного соглашения такой термин по смыслу российского права не имел значения кроме как «подлежащий пересмотру в особом порядке» и не предполагал невозможности отмены арбитражного решения по месту арбитража.
В мотивировочной части определения государственный суд указал, что, поскольку между сторонами отсутствовало арбитражное соглашение (не было правопреемства), то и арбитражное решение не может иметь «окончательный» характер (подразумевая, что условие об окончательности было с другим юридическим лицом).
4. Нарушение публичного порядка
Государственный суд пересмотрел решение арбитров по существу. Как можно предположить из судебного акта, МАК при ТПП РФ присудил Долфину Конкурсбо полную оплату за выполненные работы в то время, как Долфин не изготовил итоговый отчет, что входило в объем работ.
Основываясь на этом, государственный суд посчитал, что третейское соглашение нарушает принцип свободы договора (к сожалению, при определении публичного порядка государственный суд провел анализ без учета п. 51 Пленума ВС РФ № 53).
Дело 3. «Порочное» решение арбитража, влияющее на раздел имущества Греховых: бывшая супруга должника отменяет решения третейской судьи, которая является женой представителя кредитора
Предмет: выдача исполнительного листа.
Номер дела в государственном суде: № А63-15679/2020.
Стороны спора: ИП А.А. Боровинский – истец в третейском суде, заявитель о выдаче исполнительного листа в государственном суде;
ИП В.В. Грехов – ответчик в третейском суде, заинтересованное лицо в государственном суде; Е.С. Грехова – третье лицо.
Разрешивший спор третейский суд: ad hoc (Экономический арбитраж Северо-Кавказского Округа).
Арбитр: Л.В. Анцелович.
Определение суда первой инстанции: отменить решение ad hoc.
Период времени с момента регистрации заявления в суде первой инстанции до момента вынесения определения в суде первой инстанции: 3,5 месяца.
Факты
Между бывшими супругами Греховыми имеется гражданско-правовой спор о разделе имущества, нажитого в период брака. По заявлению Греховой, с помощью третейских разбирательств Грехов пытается перевести права на их совместно нажитое имущество третьим лицам.
Ранее третейская судья Л.В. Анцелович утвердила мировое соглашение, по которому Грехов должен передать в собственность Боровинского имущество (см. перечень в деле № А63-23753/2019) в счет своей задолженности по договору займа в размере 100 000 000 рублей. Однако в дальнейшем от исполнения обязательств Грехов уклонился. Далее третейской судьей Л.В. Анцелович было вынесено еще одно решение, согласно которому Грехов должен был передать Боровинскому недвижимое имущество, которое было предметом мирового соглашения в рамках предыдущего арбитража. Оба решения были отменены государственным судом в рамках дела № А63-23753/2019.
В этот раз Боровинский обратился в третейский суд с требованием к Грехову о взыскании 138 млн. рублей задолженности по двум договорам займа и о расторжении одного из них. Третейская судья Л.В. Анцелович (та же, что и в предыдущих делах) требования удовлетворила.
Боровинский обратился в Арбитражный суд Ставропольского края за исполнительным листом. Как и в прошлый раз, Боровинского представлял в государственном суде О.А. Осадчий – законный супруг третейской судьи Л.В. Анцелович.
Грехова, привлеченная к участию в деле в качестве третьего лица, возражала против выдачи исполнительного листа. Государственный суд отказал в выдаче исполнительного листа. Определение в настоящий момент обжалуется в арбитражный суд кассационной инстанции.
Вопрос перед государственным судом:
1. Нарушает ли публичный порядок РФ решение третейского суда, вынесенное о правах и обязанностях бывшей супруги, не привлеченной к участию в третейском разбирательстве о взыскании суммы долга с ее бывшего супруга по договору займа?
2. Является ли рассмотрение большого количества дел одними и теми же арбитрами свидетельством институциональности арбитража?
Ответ государственного суда:
1. Да, стороны третейского разбирательства злоупотребили своими правами, что выразилось в незаконном использовании третейского разбирательства с целью изменения режима совместной собственности и воспрепятствования осуществлению раздела имущества, нажитого супругами в браке.
2. Нет, такого признака недостаточно
Анализ государственного суда
1. Публичный порядок
Грехова заявляла, что принятое третейским судом решение затрагивает ее права и обязанности, а также направлено на незаконное изменение режима совместной собственности и воспрепятствование осуществлению раздела имущества, нажитого супругами в браке.
Государственный суд посчитал, что третейское решение нарушает публичный порядок РФ. При определении публичного порядка государственный суд сослался на п. 51 Пленума ВС РФ № 53 от 10.12.2019 и затем обосновал злоупотребление правом со ссылкой на п. 9 Информационного письма Президиума ВАС РФ № 156 от 26.02.2013. Предполагается, что государственный суд применил исключение из п. 9 указанного Информационного письма ВАС РФ:
При применении позиций судов высших инстанций и положений Семейного кодекса РФ государственный суд также учел следующие обстоятельства:[В] силу пункта 2 статьи 35 СК РФ при совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга. Сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки.
- Между бывшими супругами имеется текущий судебный спор о разделе имущества;
- Грехов и Боровинский заключили арбитражное соглашение 7 октября, а 16 октября без проведения устных слушаний Л.В. Анцелович вынесла решение.
Подытожил свой анализ государственный суд ссылкой на постановление Конституционного суда РФ № 10-П от 26.05.2011, согласно которому, неучастие третьей стороны в третейском разбирательстве, в результате которого вынесено решение о правах и обязанностях такой стороны, является основанием для отказа в выдаче исполнительного листа.
2. Признаки институционального арбитража
Грехова также заявляла, что принявший решение третейский суд обладает признаками институционального арбитража в силу большого количества решений такого суда (основываясь на публичной информации по делам о выдаче исполнительных листов). Также Грехова указала, что, поскольку третейская судья является законной супругой представителя Боровинского (что установлено судом кассационной инстанции в деле № А63-23753/2019), решение третейского суда вынесено с нарушением принципов отправления правосудия.
При анализе аргумента Греховой государственный суд сослался на перечисленные ВС РФ признаки институционального арбитража в п. 50 Пленума ВС РФ № 53 и определил, что просто большого количества дел, рассмотренных одними и теми же арбитрами, недостаточно для нарушения закона об арбитраже.
Государственный суд отметил, что обстоятельства, установленные арбитражным кассационным судом в другом параллельном деле, не обладают преюдицией по отношению к настоящему делу, поскольку кассационная инстанция не обладает полномочиями по установлению обстоятельств дела.