Expert: Андрей Корельский
Проблема ненадлежащего исполнения судебных актов – одна из ключевых и злободневных в судебной системе современной России. Она касается и рядовых граждан, и компаний, и самого государства. По оценкам экспертов, только каждый третий судебный акт, принятый арбитражными судами и судами общей юрисдикции доходит до фактического исполнения. Таким образом, миллионы судебных актов, защитивших интересы граждан и компаний именем Российской Федерации, на сегодня просто не исполняются.
Иногда это происходит по объективным причинам, но очень часто виновником становится именно профильное подразделение ФССП. Есть мнение, что в данной службе проблемы с финансированием и кадровым составом, огромная текучка из-за низкой заработной платы и множество других причин их низкой эффективности. При этом нам, рядовым гражданам и компаниям, фактически приходится мириться с этой ситуацией все последние годы, осознавая, что даже выиграв дело во всех судебных инстанциях, у тебя есть примерно 20-30% шансов на то, чтобы принудительно исполнить судебный акт и получить реальную, а не «бумажную» защиту от государства.
На своей практике последних 10 лет, сталкиваясь с костностью и неповоротливостью, а порой и фактами откровенного разгильдяйства и волокиты на стадии исполнительного производства со стороны службы судебных приставов-исполнителей, мы прибегали к частному принуждению к исполнению судебного акта, негласно взваливая на себя государственные функции судебных приставов, проводя своё частное адвокатское расследование по поиску имущества должника, выявлению заинтересованных лиц и прочей полезной информации, которую пристав по нашему исполнительному производству либо не собирал, либо делал это спустя рукава, либо вовсе под самыми разными предлогами саботировал любую активность по делу, предписанную ему законом.
Иногда мы обращались к коллекторам, которые за этот же период времени, несмотря ни на что, а порой даже вопреки всему, построили вполне успешный и эффективный бизнес (и это без спец. полномочий, спец. средств и специального профильного закона, регулирующего их деятельность). Согласен, что вопрос эффективности действительно часто лежит в плоскости денег и мотивации, но ведь мы имеем в современной истории положительные примеры разительных изменений государственных органов за довольно короткий промежуток времени. Например, я отношу к таким примерам арбитражные суды во главе с Высшим арбитражным судом РФ и антимонопольные органы во главе с Федеральной антимонопольной службой РФ, которые имели и имеют такие же проблемы и с финансированием, и с кадровым составом, и те же трудности, что и другие госструктуры, находящиеся на госфинансировании. Но, тем не менее, их успехи в выстраивании системы работы своих подразделений на всей территории Российской Федерации признаются даже их ярыми критиками. Другой вопрос, что Высший арбитражный суд сегодня находится в стадии ликвидации и всё громче возгласы противников Федеральной антимонопольной службы если не о полной её ликвидации, то, как минимум, о существенном ограничении ее полномочий в сфере регулирования конкурентной и антимонопольной политики. Отсюда вывод, что нелегко сегодня госорганам быть лучшими в чём-то и хоть как-то выделяться на фоне остальных.
В таких условиях проблема, с которой столкнулся наш клиент – российское дочернее подразделение мирового промышленного гиганта – датской компании Rockwool, выглядела довольно типовой для российских реалий. Выиграв в арбитражном суде дело о взыскании долга, компания обратилась в службу судебных приставов-исполнителей для принудительного исполнения этого судебного акта. Однако на протяжении длительного периода времени каких-либо мер к исполнению судебного акта приставами-исполнителями предпринято не было, а сама компания, несмотря на неоднократные запросы, никак не информировалась профильным подразделением службы судебных приставов о результатах исполнительного производства.
Понимая неэффективность существующих способов оспаривания недобросовестного бездействия службы судебных приставов, которые, как правило, не приводят к необходимому результату, а именно взысканию долга, юристы КИАП выработали позицию об обращении в суд с требованием о компенсации морального (нематериального) вреда, причиненного взыскателю длительным неисполнением судебного акта и неинформированием взыскателя о причинах такого неисполнения.
Сама по себе данная правовая позиция может вызвать недоумение у большинства практикующих юристов, поскольку ранее считалось, что взыскать моральный вред в пользу юридического лица нельзя, так как юридическое лицо не может нести нравственных или физических страданий. Однако такой подход на сегодняшний день считается устаревшим, в том числе и в практике Европейского суда по правам человека. Именно на это обстоятельство мы обратили внимание в исковом заявлении при его подаче и поддержании данной правовой позиции в суде.
Изначально, Арбитражный суд города Москвы прекратил производство по делу, посчитав, что подобное требование вовсе не может быть рассмотрено в рамках арбитражного судопроизводства. С ним согласился и Девятый арбитражный апелляционный суд, однако в дальнейшем такая позиция ФАС Московского округа была признана ошибочной, дело было направлено на новое рассмотрение. Во второй раз суды решили в иске нашему Доверителю отказать, мотивируя свое решение недоказанностью противоправного бездействия. Однако и во второй раз данная аргументация нижестоящих судов была признана ФАС Московского округа ошибочной. Кассационный суд своим постановлением отменил все нижестоящие судебные акты, принял новое решение об удовлетворении требований, взыскав с Российской Федерации в лице ФССП России моральный вред пользу нашего Доверителя.
В мотивировочной части постановления кассационной суд указал, что нижестоящими судами при отказе в иске не была учтена практика Европейского суда по правам человека при определении вопроса о компенсации юридическому лицу нарушенного нематериального блага, которая исходит не из факта физических и нравственных страданий юридического лица, а из факта длительной неопределенности. В силу вышеизложенного суд сделал вывод о том, что решение суда первой инстанции и постановление апелляционного суда были приняты при неправильном применении статьи 15 Конституции Российской Федерации, положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также судебной практики Европейского cуда по правам человека.
Мы уверены, что достигнутый прецедент должен так или иначе сподвигнуть Федеральную службу судебных приставов к положительным изменениям в своей работе, а также повысит уровень исполняемости судебных актов, который находится на сегодняшний день на недопустимо низком уровне, что дискредитирует всю судебную систему в целом.
С Постановлением ФАС Московского округа от 27.01.2014 можно ознакомиться здесь.
С карточкой дела в КАД можно ознакомиться по ссылке.