«Если речь о нефтяном проекте Джуфеир, то в рамках этого проекта белорусские друзья уже начали разработку месторождения. Фактически они добывают нефть. Первая фаза уже началась», — сообщил посол Ирана в Белоруссии Сейед Хоссейни.
«Если белорусские друзья готовы развивать свою деятельность и получить новые месторождения, с нашей стороны нет никаких ограничений и проблем, они могут разрабатывать другие месторождения», — пояснил дипломат. «Сегодня объем добываемой нефти составляет 10–15 тыс. баррелей в день. Сейчас речь идет о начале второй фазы, тогда будет добываться 30 тыс. баррелей нефти в день», — уточнил Сейед Хоссейни. По его словам, эта нефть продается с помощью торгового дома при нефтегазовой компании Ирана. Говоря о покупке иранской нефти, посол заметил, что учитывая расстояния, такого рода проекты невыгодны. «Самой лучшей схемой все-таки является продажа через Россию. Если переговоры приведут к результатам, я дам об этом вам знать», — продолжил он. Дипломат подчеркнул, что «ирано-белорусские отношения развиваются на очень рациональной основе и отвечают интересам обеих стран».
Согласно «Стратегии развития энергетического потенциала республики» на период с 2010 до 2021 года совместное белорусско-иранское предприятие «Белпарс Петролеум Компани Лимитед» (БПК) за десять лет рассчитывает добыть на месторождении Джофеир 9,3 млн тонн нефти. Максимальный объем нефти, планируемый к добыче белорусско-иранским СП к четвертому году разработки месторождения, составит около 1,3 млн тонн в год. Период стабильной добычи нефти — десять лет.
«Белоруснефть», Иранская компания нефтяного развития и Иранская компания нефтяного инжиниринга подписали в сентябре 2007 года сервисный контракт на разработку месторождения «Джуфеир» c геологическими запасами углеводородов около 300 млн тонн. Однако заявление иранского посла выглядит странно — ведь в августе 2010 года президент Белоруссии Александр Лукашенко поручил заморозить этот проект на фоне санкций против Ирана. В результате был отменен запланированный визит белорусского правителя в эту страну для участия в церемонии начала промышленной добычи нефти на данном месторождении.По мнению директора департамента Due Diligence «2К Аудит — Деловые консультации / Morison International» Александра Штока, заявления о закрытии этого проекта со стороны Белоруссии, которая в данный момент испытывает определенные трудности с доступом к энергоресурсам, было весьма странным. «Скорее всего, Минск, в свете появившихся перспектив налаживания отношений с Западом, объявил о намерении прекратить отношения с Ираном. Однако реальных шагов в данном направлении, скорее всего, не предпринималось, да и вряд ли Белоруссия намеревалась уходить из Ирана», — считает он.
«В общем-то эта ситуация из серии «много шума из ничего», — говорит Дмитрий Адамидов, соруководитель аналитического отдела «Инвесткафе». У «Белоруснефти» подписан сервисный контракт на условиях вuy-вack, а это означает, что инвестированные в проект средства ей возвращаются в виде поставок нефти, формально продаваемые иранской стороной. Вероятнее всего, у сторон возникли разногласия — каким образом доставить нефть в Белоруссию. «Через Россию президент Лукашенко, по всей видимости, этого делать не хочет, а везти морем и потом по суше через европейские страны получается существенно дороже, — отмечает аналитик. — К тому же Александр Лукашенко не был бы Лукашенко, если бы из технической проблемы не попытался раздуть политические маневры. Проблема решаема, на перспективы сотрудничества Белоруссии и Ирана она вряд ли серьезно повлияет. Кроме того, иранская сторона, как показал опыт строительства Бушерской АЭС, тоже может при необходимости устраивать спектакли, если нужно надавить на партнеров».
По мнению Романа Беседовского, управляющего фондом «Финам Нефтегаз», Белоруссия заинтересована в таких проектах, как возможность диверсифицировать поставщиков нефти для нужд собственных НПЗ, а конкретно — снизить сырьевую зависимость от России. «Именно в этом ключе следует рассматривать продолжение сотрудничества в рамках проекта «Джуфеир», планы по импорту венесуэльской нефти через Латвию и другие подобного рода инициативы, — говорит он. — Что касается конкретно белорусско-иранского сотрудничества, то возобновление участия в нем может быть действительно связано со сменой курса. Международное сообщество в целом достаточно настороженно отнеслось к выборам президента Белоруссии, многие западные страны признали их нелегитимными. Такая ситуация как минимум скорректировала внешнеполитический курс Минска, став катализатором сближения с другими отвергнутыми режимами. Здесь, конечно, имеет место и дипломатический реверанс в пользу Ирана».
«Думается, действия Минска — ответ на санкции против белорусских чиновников за гонения на оппозицию. Имеет место демонстрация реакции по принципу «враг моего врага — мой друг». А курс белорусских властей — гибкий и изменчивый в зависимости от внешних обстоятельств, особенно когда стабильность экономически невыгодна, — считает Дмитрий Ширяев, ведущий консультант компании «ФинЭкспертиза». — Белоруссия стремится диверсифицировать источники импортируемого сырья и снизить зависимость своей нефтепереработки от России. Поэтому причины развития проекта прежде всего экономические. Политика отходит на второй план, так как России просто показывают, что она не единственный источник сырья».
Андрей Корельский, управляющий партнер адвокатского бюро «Корельский, Ищук, Астафьев и партнеры», считает, что экономика этого проекта настолько печальна, что использовать его по назначению для топливно-энергетического комплекса Белоруссии практически невозможно без серьезных убытков. «Это в чистом виде политический ход, который используется Лукашенко по принципу «назло американо-европейской бабушке или российскому дедушке отморожу уши». Таких инструментов у «батьки» довольно много, вспомним хотя бы идею поставки венесуэльской нефти от братского латиноамериканского друга Уго Чавеса, которая была использована Белоруссией как попытка давления на Россию, — напоминает аналитик. — При этом подобные инструменты не имеют серьезного политического веса, они лишь создают образ возможных последствий для оппонентов в переговорах, таковыми не являясь. Однако до сегодняшнего дня президенту Лукашенко все же удается в большинстве случаев добиться желаемого результата с минимальными потерями для страны, что, в свою очередь, эксперты приписывают политическому таланту Александра Григорьевича, а не использованию инструментов «грязной игры».
С точки зрения логистики, поставки иранской нефти в Белоруссию малоперспективны, полагает Александр Шток. «Однако стороны рассматривают возможность поставок нефти по своп-схеме, с участием России или Азербайджана. В этом плане иранский нефтяной проект имеет для Белоруссии важное значение, — говорит он. — Товарооборот Белоруссии и Ирана небольшой. По итогам первых десяти месяцев 2010 года он составил около 80 млн долларов. Однако учитывая изолированность двух стран от мировой экономики, Минску и Тегерану выгодно развивать экономические отношения друг с другом».
С ним соглашается и Дмитрий Адамидов, по мнению которого сотрудничество Белоруссии и Ирана будет продолжаться. «Нефть в любом случае получается для белорусских потребителей дороже, но это, как говорится, нефтяная политика, которая часто со здравым смыслом имеет мало общего», — отмечает он. Роман Беседовский напоминает, что Иран интересен Белоруссии прежде всего как поставщик энергетических ресурсов. «В свою очередь, республика может поставлять дружественному режиму минеральные продукты, продукцию химпрома, машиностроительную продукцию, сельхозпродукцию и прочее. То есть сотрудничество может быть вполне взаимовыгодным», — считает аналитик.
Впрочем, по мнению Андрея Корельского, существенного роста в сотрудничестве Ирана и Белоруссии вряд ли стоит ждать, хотя рост безусловно будет, особенно в поставках сельхозтехники и агропромышленной продукции. «Несмотря на то что Иран, как собака на сене, сидит на колоссальных запасах углеводородов, добывать их при столь серьезных политических рисках осмеливаются лишь единицы зарубежных компаний, — говорит аналитик. — Белоруссия же инвестировать в серьезную разработку иранских нефтяных и газовых месторождений просто не в состоянии, поскольку не имеет соответствующего уровня технологического опыта и специалистов, не говоря уже про экономические проблемы».
Как резюмирует Александр Шток, страны-«изгои» тянутся друг к другу инстинктивно. «Экономические санкции остального мира толкают их на интеграцию в своем кругу. А наращивания связей можно ожидать по причине усиления давления на обе страны: на Белоруссию — за политические репрессии, а на Иран — за не очень мирную ядерную программу», — полагает он.
Источник: Эксперт online, 10.02.2011